виноватой. А ты сама знаешь, как я ненавижу подобное чувство.
— Мучайся и страдай. Виталик точно не сильно на тебя орал?
— Вообще не орал, но лучше бы он прикрикнул, что ли. Говорил спокойно, но весьма убедительно.
— И что сказал?
— Да что все следующие эксперимент над его личностью приведут к разрыву. Но я ведь знаю, что он у меня хороший. Придется, видимо, действительно уже перестать ставить его в затруднительное положение и смотреть, как отреагирует. Еще он сказал, что принимает меня такой вот, не пытаясь сильно скорректировать и просит меня воспринимать и его с теми недостатками, которые в нем имеются.
Вот почему она такая? Слишком в себе уверенная? И стоит ли завидовать такому проявлению ее личности?
— Вика звонила, она ужинала с Шарлем. Ты не расстроилась, надеюсь?
— Знаешь, она со мной все согласовала заранее. У меня появился кавалер, весьма романтичный и перспективный. Поэтому я радостно отдала Вике француза на растерзание.
— Жизнь налаживается?
— Требуется время, чтобы это понять. И у меня не все так уж прекрасно, есть трудности. Завтра хочешь пообедать с нами?
— Ой, никак, у меня столько работы, ужас!
— Сиди голодная!
— Гордая тем, что вы скоро станете жирными, а я сохраню стройность своей фигуры.
Вот теперь можно и спать. Хорошо, что Виталик обошелся без грандиозного скандала. Я себе успела напридумывать столько сценариев, которые выглядели просто ужасно.
34.
Утром меня повеселил папа. Он принялся рассказывать, как вчера ходил в аптеку.
— Всего лишь требовалось купить успокоительное. Но я, увидев цены, так распсиховался, что понял— никакое успокоительное уже не поможет. Всегда знал, что болеть не опасно, а дорого. И такие болезни, как депрессия, как чувство тревоги, требуется лечить народными методами, допустим, самогонкой. А вот если у тебя оторвало палец на руке, то это уже повод обратиться к врачу. Я вообще слышал, что в Германии рак лечат бесплатно. А вот уход за человеком, которого уже выпустили из больницы— он ложится на плечи больного и родственников. Но ведь реабилитация— важная вещь. И человека бросают на произвол судьбы.
— Спасение утопающих, папа, ты знаешь продолжение фразы?
— Да, это как спасти человека, вытащить его из проруби, потом развернуться и уйти. Мол, дальше ты давай уж сам, до ближайшей деревни всего пять километров, а мне ехать надо. И реально уехать, полагая, что ты основную помощь уже человеку оказал.
Возле дома меня поджидал сюрприз. На скамеечке сидел Дима, который вскочил незамедлительно, едва я распахнула входную дверь. Естественно, я сразу заулыбалась, мне было приятно его увидеть.
— Что случилось, Дмитрий?
— Соскучился. Решил проводить тебя до работы.
— Предложение принимается, только мы пойдем быстро, не хочу опаздывать.
— Тех, кто опаздывает, в трудовом коллективе, конечно, ненавидят. Не за то, что человек пришел позже остальных, тут всё глубже. Его ненавидят от того, что он спал дольше остальных! Урвал лишние минуты на сон, в то время как все с трудом протирали глаза, плелись умываться, варили кофе. Человек, пришедший позже всех в это время еще спал!
— Свежий взгляд на проблему, Дима. Как твой неизвестный раритет? Не придумал, каким образом его раздобыть?
— Мне думается, что у этого Руслана зимой снега не выпросить. Брошу я свою затею, сейчас я начинаю подозревать, что мои поиски требовались лишь для того, чтобы повстречать тебя, Марина.
— Смелое заявление. Но я б не отказалась от бриллиантового колье, выполненного царскими мастерами.
— Я ищу не его. Марина, почему мне все время хочется назвать тебя Марусей? Это ведь разные имена, но вот подсознательно мне на ум приходит второе имя.
Я рассмеялась, потому что на счет моего имени имелась прекрасная история. Меня ведь именно Марусей и хотели назвать. Мария, в простонародье- Маша, Маруся. Так родители решили меня назвать. Но папа, переволновавшись в ЗАГСе, записал свою дочь, как Марину. Мама и теперь ворчала на эту тему, полагая, что самые важные дела лучше мужикам не поручать. А папа уверял, что и так прекрасно получилось, дело ведь не в имени. Переименовывать мне не стали, кстати сказать, но мама порой Марусей охотно звала.
Я эту историю с именами вкратце поведала Диме, он смеялся.
— Да уж, теперь ты мужу точно не поручишь регистрировать своих детей. Имеется печальный семейный опыт. Что у тебя с работой?
— Ничего не поменялось, я уволена по собственному желанию.
— Знал бы, что так повернется, я бы нашел в себе дополнительные силы и все равно бы набил негодяю морду.
— Не хватало мне еще тебя от переломов лечить! Боря, увы, оказался сильнее, прими этот факт. И все равно ведь ты меня спас.
— Надо подкачаться и пойти в секцию бокса. В следующий раз я сумею тебя защитить более качественно.
— Я не хочу никаких драк, кстати сказать. Пусть всякие эксцессы не касаются меня, так спокойнее.
— То есть, вашим филиалом просто пожертвовали москвичи? Вы на этого Бориса жаловаться не станете? Ведь наверняка он преподнес все с выгодной для себя стороны, очернив тебя.
— А что толку? Кто ближе к начальнику, тот и прав. Не думаю, что господин Сверчков примет наши аргументы. Он главный, решения уже приняты, на приказах об увольнении стоит его подпись. Как в такой ситуации все переиграть без потери репутации?
— Сверчков? А имя?
— Анатолий Прохорович. Я его ни разу не видела, кстати, и видеть не желаю.
— Анатолий Сверчков, значит?
— Ты стал внезапно плохо слышать?
— Просто знаю я одного Сверчкова, по работе пересекался. Как раз Анатолия, что удивительно. Коллекционер. Он у вас чем увлекается?
— Откуда мне знать? Сверчков увлекается увольнением своих ценных работников без особых угрызений совести с его стороны. Вот это я про него точно знаю. А собирает ли он марки, занимается ли подводным плаванием или коллекционирует порнофильмы — это мне не интересно.
— А можешь узнать?
— Дима, на кой леший мне это? Мне и так сейчас есть чем заняться, честное слово. Пусть хоть пауков коллекционирует, мне плевать.
Мы уже пришли, я чмокнула мужчину в щеку, сообщив, что польщена его вниманием к своей персоне.
— Созвонимся, красотка.
Он махнул мне рукой, я двинулась в офис. Чего Димка ко мне с этим Сверчковым привязался? Что Боря, что Толя, они перестали для меня существовать, не хотелось даже думать про бывших начальников. Правда, дуться на Диму я все равно не могла. Казалось, он ничего особого и не произнес, красоткой я себя считала и без его слов. Но все равно шагала с довольной улыбкой, в приподнятом настроении. И теперь, когда мужчина проводил меня с утра
